Я вела машину и слушала радио. Включила я на середине беседы, и потому не узнала, с кем было заинтересовавшее меня интервью. Говорила женщина с арабским акцентом, говорила эмоционально, перебивая ведущего, доказывая свою правоту. И утверждая, что во всем арабском терроре в Эрец-Исраэль виновна оккупация.
Ведущий спрашивал, осуждает ли она убийства ни в чем не повинных людей, теракты, в которых погибают мирные жители, женщины, дети. Он привел несколько известных примеров последних лет, таких, как убийство семнадцатилетней Рины Шнерб, которая погибла во время отдыха с отцом и братом около родника. Но дама на радио была непреклонной. Уходила от ответа как могла, и все у нее сводилось к оккупации. Я выключила радио. Стало просто невозможно это слушать.
А вспомнила я это сейчас, когда на календаре было 2 октября. День, когда случился страшный погром в Тверии. Это был 1938 год. Ни о какой «оккупации» речи быть не могло. А террор был. И ненависть ко всему еврейскому была. Она вылилась в страшную беду. В этот осенний день в Тверии погибли 19 человек. В том числе 11 детей. Арабские погромщики не щадили никого, убивая самым жестоким образом.
Читать далее