А как могло быть иначе, если она часто проводила целые вечера в больнице Жмеринки. Там работали мама и папа Иры, заместитель главного врача больницы Георгий Иосифович Шойхет и ведущий кардиолог Евгения Борисовна Шойхет. И представьте, спокойный вечер после трудового дня, мама готовит на кухне, папа просматривает газету, старшая дочь Лена у подружки, младшая Ирочка играет с куклами. И вдруг телефонный звонок! Обыкновенный, давно забытый нами, телефон на проводе…И к нему быстро подбегает папа. А еще через минуту мама скидывает кухонный передник, срочно выключает газ с недоваренным ужином и уже вся семья спешит к машине, которая прибыла к дому. Мама, папа и Ирочка. В больнице ЧП, экстренный случай, тяжелый пациент, с которым не справляются рядовые медики. Папа и мама Иры – лучшие специалисты в больнице, к ним обращаются всякий раз, когда нужны высокая профессиональная помощь. А Иру оставить не с кем, вот она и сидит во дворе больницы или в коридоре, изучает больничные стены. Потом медсестры и нянечки жалеют девочку, кормят ее ужином и она дальше ждет, когда поедет с родителями домой. Ира так привыкла к такому детству, что до сих пор помнит березки в больничном дворе и скамеечку, на которой коротала теплые вечера.

Быть дочкой врачей, сотрудников больницы, это в какой то степени трудное счастье. Потому что рано осознаешь свой путь и делаешь свой выбор еще тогда, когда твои сверстники играют  в детские игры. Во всяком случае, Ира его сделала тогда…

Игры тоже были, конечно, куклы. И их нужно было лечить. И непременно вылечить. Ирочка старалась. Мама приносила ей шприцы, без игл, но шприцы были настоящие! А однажды мама подарила ей свой старый стетоскоп. Опять же настоящий. Все девчонки мечтали играть с Ирой в «доктора». И Ира уже точно знала, что профессия выбрана.

Когда-то в далекие послевоенные годы ее папа и мама приехали в Ленинград и поступили в Ленинградский медицинский институт.

Женя Литвинова приехала из Каменска-Уральского, куда забросила судьба ее родителей. До войны жила семья Литвиновых в городке Клинцы Брянской области. А тут вдруг сообщение о нападении на СССР. 22 июня 1941 года. Что делать? Бабушка Рахель решила поговорить с братом Давидом. Человеком мудрым, соблюдающим традиции и получила от него ответ, что ехать никуда не нужно, немцы – народ культурный, даже язык их и язык идиш очень похожи…Да только не согласилась бабушка с мнением брата, уговорить его не смогла, но свою семью собрала в дорогу. И так выжила. Давид с женой погибли почти в первый день оккупации…

Родители Георгия Шойхета родом из местечка Литин Винницкой области. Им пришлось пережить гетто Трансистрии, выжить в этом аду. А сын их отправился в Ленинград навстречу мечте – стать врачом. И как оказалось, навстречу любимой женщине…

Поехала после окончания школы в Ленинград и Ира Шойхет, казалось ей логичным продолжить родительский путь в том же учебном заведении, но это оказалось нелогичным для экзаменационной комиссии 1977 советского года. Просматривая заполненную анкету и наткнувшись на Ирину фамилию ей сразу дали понять, что нынче в городе на Неве другие времена. Она не прошла конкурс.

Но не рассталась с мечтой. Позже, услышав рассказ доктора Малаховской, я поняла, что уже тогда была Ирина «девушкой с характером»

Ира поехала далее на север, где не изучали так скрупулёзно фамилии абитуриентов, а больше смотрели на их потенциал. Она стала студенткой Петразаводского медицинского института, и те времена вспоминает с теплом. После завершения мединститута  вернулась молодой доктор домой в родной город, к тому времени она поменяла семейный статус и фамилию.

Вышла замуж Ира Шойхет и стала доктором Ириной Малаховской.

Она действительно продолжила дело родителей, часть рабочих часов посвящала больнице, а часть – профессии семейного врача. Помните советских врачей – терапевтов, после приема в поликлинике отправлявшихся посещать больных? И не имело значение, какая погода на дворе, солнце ли припекает, или снег летит. Это их миссия, о которой израильские терапевты даже и не подозревают. Ира вспоминает, что по этажам ей ходить особенно не приходилось, участок в основном состоял из частных домов, но зато зимой, когда заметало спуски, передвигаться подчас можно было только сидя, сесть на свое пальто и вспомнив детство, правда, без санок спускаться вниз.

К этому времени стала Ира мамой. Родился сынок, которого назвали Димой в память о Давиде, погибшем брате бабушки.

Позже, когда сын вырастет, уже в Израиле он сделает  свой выбор и поменяет имя на Давид.

А доктор Ирина рассказывает: «Я пришла работать в больницу, где работали родители. Когда родился Дима, маме было 58 лет, и она решила уйти на пенсию, чтобы помогать мне с ребенком. Главный врач был готов пойти на все условия, так не хотел он отпускать маму с работы, но она уже приняла решение. Любовь ее к внуку была огромной, и она была взаимной. Мама дала мне возможность строить карьеру…»

А тогда об Израиле еще речь не шла, не думала семья собираться в дорогу, все казалось стабильным и привычным. Но подружилась Ирина с одним человеком, своим пациентом Анатолием. Приходила на вызов к его маме, которая часто болела. Со временем отношения стали неформальными, и Анатолий нередко заглядывал в гости к Ирине. Он был баптистом пятидесятником, со своей верой, традициями и добрым расположением к евреям. И однажды Анатолий сказал: «Доктор Малаховская, а вам уезжать надо в свою страну, в Израиль. Всевышний собирает там всех евреев». Сказать, что эта фраза удивила Ирину, ничего не сказать…Был 1989 год, Ира ответила что это абсолютно не в ее планах. И все же зерно было брошено в землю…

Страдала ли Ира от антисемитизма? Почему то наиболее ярко запомнилась ей соседская девочка, которая оскорбившись отказом Иры дать ей куклу, не нашла ничего более оригинального, чем обозвать ее жидовкой. Это было потрясением для маленькой девочки, не очень понимавшей значение этого слова, но почувствовавшей в нем вековую ненависть к своей семье, к своему народу. Она в слезах прибежала домой и выплеснула свою обиду на родителей.

А теперь взрослая женщина должна принимать решение, которое может в корне изменить ее жизнь. Конечно, решение о репатриации не принималось быстро. Нужно было решиться на такой серьезный шаг, когда билеты в один конец, когда закрываются за тобой двери, а как откроются новые, не знает никто…

Знали в семье только самое главное – уезжать надо всем вместе. Так и сложилось одним ноябрьским почти зимним днем. Рассказывает доктор Ирина: «Мы уезжали всей семьей, девять человек. Это было самым важным условием для нашего отъезда. Не рвать семейные связи — продолжать быть вместе. Мы с родителями выехали из Жмеринки, а сестра с мужем и детьми – из Брянска. Они присоединились к нам в дороге, и границу мы уже пересекали вместе.

1 декабря 1991 года – первый день Хануки, первый шаг на Родине. Все новое, пейзажи, запахи. Двадцать девять лет хранит память доктора Ирины первые увиденные пальмы Эрец Исраэль и аромат воздуха, наполненный неизвестными ей ранее пряностями. С годами все становится привычным, своим, но когда вспоминается первый день на Земле Израиля, вспоминается все…

Праздники сменялись буднями, достаточно безоблачное время учебы в ульпане — поиском работы. А что делать, когда в начале девяностых нас было так много, и если по трапу не спускался пианист, то спускался врач…И нужно было доказывать свою профессиональную пригодность. Но не только…

Тяжелый экзамен на лицензию врача доктор Малаховская сдала с первого раза. Но это не открывало дорогу к работе. И даже стипендия министерства абсорбции, которая в первое время полагалась врачам – репатриантам тоже не оказалась волшебной палочкой. Ее просто не было в жизни Ирины.

Были тяжелые поиски работы, когда надежда сменялась отчаянием, были стечения обстоятельств, когда карты выпадали так, а не иначе…Были люди, которые стали добрыми ангелами для семьи Ирины.

Судьба забросила их в Афулу, в пригород Гиват хаМоре слишком далеко от центра страны, где сконцентрировано большинство медицинских учреждений. Поселились на первых порах тремя семьями в большой и холодной вилле с одним плохо работающим кондиционером. Холод, дождь, мокрые стены, протекающая крыша, матрасы, найденные около мусорных баков. Год 1991. Тяжелый год большой Алии. Как жить, что делать, где искать верную дорогу, когда все дороги в тумане?

А однажды в утренние часы Субботы встретила Ира с мужем соседа, красивый статный мужчина в Талите возвращался из синагоги домой и обратил внимание на незнакомых людей с растерянными лицами. Период воодушевления первого времени сменился размышлениями и волнениями, как же быть дальше…Что вполне естественно в положении каждого нового жителя страны.

И этот человек остановился, познакомился с Ириной, разговорился на идиш с ее родителями. Пригласил в гости. Вот так незнакомый человек распахнул не только дверь своего дома, но и свое сердце. До сих пор Ира считает его своим духовным наставником.

Это был Мордехай Лемберг, хасид движения Хаббад, выпускник Оксфордского университета, адвокат, отец шестерых людей. Первые встречи Субботы, традиционные с зажиганием свечей и красивыми еврейскими песнями, с халой и красным вином, семья Ирины провела в его доме. А когда наступали будни, Мордехай тоже был рядом. К нему можно было обратиться за советом и даже просто пожаловаться на тяжелые дни, если такие случались…

А наступил период растерянности и распутья дорог. Ира переживала, что не сможет сдать медицинские экзамены, что не справится с волнением, что останется вне профессии. Что единственная перспектива, которая ее ожидает: эта работа нянечкой или уход за стариками. Ира видела, что многие так и делают, теряя веру в себя.

И Мордехай сказал ей тогда: «Выбрось глупости из головы. Ты все сдашь. Это будет твоим чудом Хануки.» С легкой руки Мордехая так и случилось…Экзамен на подтверждение лицензии врача был действительно назначен на 20 декабря, ханукальную неделю. И Ира сдала сложнейший экзамен с первого раза!

Но это ведь только полдела, теперь нужно было найти работу. И пусть министерство абсорбции готово оплачивать зарплату врачей — новых репатриантов в течение полугода, в 1991 их было так много, что оставались в профессии лишь те, кто не терял надежду.

Длинной дорогой шла к своей будущей работе Ирина Малаховская.

Вот ее рассказ:

«Я получила направление в Афульскую больницу. Пришла туда с документами. Секретарь направила меня в одно из отделений, познакомиться с его заведующим. Но еще только подходя к его кабинету, я услышала возмущенные возгласы и среди этих слов поняла, что они касаются меня. Меня здесь не хотели…Несмотря на то, что больница не вкладывала в мою работу никаких средств, я была не нужна. Теперь я понимаю, что и на такие должности были приоритетные кандидаты. Но главное, теперь я понимаю, что так все должно было случиться…

А тогда я расстроилась, вернулась к секретарю больницы по имени Нили, направившей меня в это отделение, но она только развела руками и посоветовала искать работу в домах престарелых.

И вновь я  обратилась за советом к Мордехаю. Он подумал и посоветовал мне поехать в одну из больниц центра страны, предполагая, что там меня может ждать удача. Увы, его надежды на мой успех не оправдались. Заместитель главного врача принял меня в своем кабинете, но не захотел даже дослушать. Он перебил мой рассказ о себе и посоветовал найти  любую другую работу, кроме медицины. Кивнул на мой диплом и дал понять, что мне это не нужно…Я вышла из его кабинета, с трудом сдерживая слезы. Забегая вперед скажу, что потом мне приходилось с ним пересекаться по работе, но он явно не помнил этот разговор.

А я вновь сижу у Мордехая Лемберга, и вновь вместе с ним думаю, что делать дальше. Он решил, что надо искать место врача в домах престарелых, и я отправилась в Хайфу, Сколько домов я обошла, не перечесть, ответ был один: «Спасибо, нам врачи не нужны». Однако в одном доме престарелых  заведующий отнесся ко мне неформально, он сказал, что только недавно взял нового врача, но недалеко есть больница «Кармель», в ней отделение гериатрии, которым заведует доктор Коэн, очень хороший человек и стоит попробовать обратиться к нему.

Шел 1993 год. И второй год моей жизни в Израиле. Я все же попыталась вернуться в афульскую больницу в надежде, что освободилось вакантное место, вновь пришла к Нили. Нет, рабочие места не появились, сказала Нили. И вдруг спросила, хотела бы я работать в области гериатрии. Получив положительный ответ, она неожиданно рассказала мне о том, что у них в больнице работал доктор Коэн, который теперь руководит гериатрическим отделением в «Кармеле» и она может позвонить и спросить, нужны ли ему врачи на ставку от министерства абсорбции.

Вернувшись домой, и вновь пообщавшись с Мордехаем, я изумилась услышать, что он тоже вспомнил, что слышал о таком враче в Хайфе и тоже рекомендует мне попробовать обратиться к нему. Пазл сложился с трех сторон!

Нили действительно позвонила к доктору Коэна, представила меня ему и поинтересовалась, есть ли в его отделении вакантная должность, узнав что есть, дала мне его координаты.

А у меня от предыдущих неудач было такое состояние, когда теряешь уверенность в себе. Когда я зашла в кабинет доктора Коэна, и он пожал мне руку, то первым делом спросил, не замерзла ли я, руки мои от волнения были ледяными…

Но в тот момент когда я села напротив него,…Не могу это объяснить, что я почувствовала…Я вдруг начала свободно дышать, волнение прошло, мне показалось, что я знаю этого человека в черной кипе сотню лет, так  тепло и уютно мне было в его кабинете… И так было все годы, пока я работала с доктором Коэном.

А тогда он подробно расспросил меня обо всем…Он интересовался моим прошлым, моей семьей, задавал вопросы так медленно, чтобы я могла понять и ответить на своем иврите тех лет. Все подробно расспросил. Говорил очень простым языком, доступно и легко.

И принял меня на работу. Шел март 1993 года.»

Было ли тяжело, это вопрос риторический, я понимаю и не задаю его доктору Малаховской. Начинать приходилось с того, что Ирина присутствовала на обходах пациентов и записывала каждое непонятное слово, чтобы потом перевести его. Особенно сложно было в общении с англоязычными врачами, которые говорили на иврите с тяжелым акцентом, и нужно было улавливать все нюансы.

Но коллектив был прекрасный, сплоченный и дружный. И Ирина уверена, что стал он таким благодаря доктору Коэну. Он родился в Чехии, ребенком пережил Катастрофу, оказался в США, сделал «тшува», стал религиозным человеком, репатриировался в Израиль. И посвятил свою судьбу медицине.

Доктор Малаховская понимала, что у нее все еще впереди, чтобы найти свое место в профессии, нужно тяжело трудиться…

Дорога… Два часа утром в автобусе до больницы «Кармель», два часа вечером в автобусе до Афулы. На первых порах была еще подработка в доме престарелых. Дежурства, дежурства, дежурства…А дома…дома Ирина почти не бывала.

«Домой я приезжала, как в гости. Когда моего маленького сына спрашивали, где мама, то он обычно отвечал, что мама живет и работает в Хайфе, а иногда приезжает домой. И в этой фразе была тяжелая правда тех дней. Но сегодня я понимаю, что иначе профессионально вырасти было невозможно».

Доктор Ирина всю жизнь хранит благодарность врачу, который открыл ей путь в Израильскую медицину: «Он научил меня очень многому. Научил видеть пожилого человека с ног до головы, не обращать внимание только на болезнь, с которой поступил пациент, а видеть все его проблемы. Основы знаний гериатрии я получила от доктора Коэна…

В 65 лет он вышел на пенсию. Я запомнила этот день. Помню до сих пор, что  зашла в его кабинет, когда он складывал свои вещи, и не могла поверить, что он больше не будет находиться в нем.

Забегая вперед, хочу сказать, что и теперь доктор Коэн приходит в наше отделение, интересуется всем, заходит в свой кабинет, в котором нынче мой рабочий стол и спрашивает меня: «Ма шломех, мейделе?», и в этой теплой фразе на идиш: «Как дела, девочка?» весь он, его искренность и неподдельный интерес к людям.

А тогда он сказал, что уходит на пенсию, потому что все нужно делать вовремя, чтобы о тебе помнили только хорошее…

Доктор Коэн очень поддержал меня, когда уходил мой отец. Родители долго скрывали, что папа себя плохо чувствовал, они старались не обременять своими проблемами дочерей. Но я обратила внимание, что он бледный, были сделаны анализы, проверки, болезнь была уже на третьей стадии. Это был 1997 год. После операции началась химиотерапия, которую отец  очень тяжело переносил. Он отказался от продолжения лечения…Папы не стало в отделении, где я работала, на моем  дежурстве…

И я должна сказать, что после его ухода, я действительно чувствовала, что доктор Коэн в чем-то заменяет мне отца»

После ухода на пенсию заведующего гериатрическим отделением эту должность заняла его заместитель, доктор Чехановер. Менуха Чехановер – супруга лауреата Нобелевской премии, профессора Техниона Аарона Чехановера.

Ее роль в судьбе Ирины Малаховской тоже значительна. В этот период как раз открылся курс специализации по гериатрии, это длительная учеба и серьезные экзамены, и доктор Чехановер настоятельно рекомендовала Ирине, терапевту по образованию, завершить этот курс. Сегодня доктор Ирина понимает, насколько был важен этот шаг. А тогда, конечно, было тяжело. Опять учеба, можно сказать «студенческая скамья», по два-три дежурства в неделю. Ирина называет этот период тяжелейшим. К этому времени она уже сдала на водительские права, но от усталости с трудом доезжала до Афулы. Приходилось щипать себя, петь песни, жевать жвачки…Главное, благополучно доехать домой.  Экзамены Ирина вновь сдала с первого раза.

А в 2014 году кабинет, в который она пришла 21 год назад устраиваться на работу, стал ее рабочим кабинетом. Доктор Чехановер ушла на пенсию и рекомендовала своего заместителя на эту должность. Казалось, все логично. Ирина выросла в этом отделении, знает все тонкости его работы.

Но не все поддается логике. А на такие престижные должности есть всегда претенденты, и есть конкурс. Ирина Малаховская столкнулась со многими подводными камнями по дороге к профессиональному росту. С неприятием на первых порах ее кандидатуры руководством больницы, с претендентами на эту должность, которые никогда не работали в этом отделении, но благодаря высокому самомнению были уверены в том, что именно им полагается возглавить гериатрическое отделение и даже поломать все принципы его работы, устоявшиеся десятки лет.

Были моменты, когда Ирине дали понять, что ей не светит должность заведующей. Тут кто-то другой, возможно, и опустил бы руки, но только не доктор Малаховская.

«Я решила, что подам документы на вакантную должность при любых обстоятельствах, — рассказывает доктор Ирина, — что буду бороться. И был конкурс. Серьезная комиссия, состоявшая из профессоров, адвокатов, которая заседала в Тель-Авиве, в главном управлении поликлинических касс. Длинная беседа с каждым претендентом, множество практических вопросов, акцент на готовности к руководящей работе. После — ожидание результатов, когда волнение очень высоко. И вдруг ответ…Мне сказали, что я назначена на должность заведующей гериатрического отделения.

Я вышла из кабинета, позвонила в отделение, ставшее мне родным за более двух десятков лет и сообщила об этом. Трубку поднял старший медбрат, житель одного из арабских районов города, и он заплакал от радости. Так в марте 2014 года я возглавила наше отделение. В нем работают сорок человек. Мы внесли некоторые конструктивные изменения в его деятельность, но в целом, в нем сохраняются прежние принципы работы, традиции, заложенные  при докторе Коэне и докторе Чехановер.

Кстати, мне важно рассказать, что когда профессор Аарон Чехановер получил Нобелевскую премию, он пожертвовал значительную сумму на реконструкцию нашего отделения, и благодаря этому, оно сегодня современное, красивое, и удобное для медиков и пациентов».

Доктор Ирина Малаховская работает в этом отделении более 27 лет. Теперь она готовит новых врачей, которые проходят специализацию в ее отделении, и, наверное, вспоминает, как когда-то молодой новой репатрианткой впервые открыла дверь кабинета доктора Коэна, и не могла от волнения найти первые слова, чтобы начать беседу. Но он нашел их…

В 2018 году  генеральный директор медицинского центра «Кармель» доктор Гольдберг, вручил благодарственные грамоты двум отделениям, выбранным в качестве центров передового опыта: отделению пульмонологии под управлением Йохая Адира и гериатрическому отделению больницы под руководством доктора Ирины Малаховской.

Нет отца, нет мамы…И нет той девочки, которая лечила кукол шприцами без иголок. Есть сильный, знающий врач. Человек на своем месте.

Кстати, семья доктора Ирины Малаховской за эти годы приблизилась к еврейским традициям. Ее муж и сын носят вязаные кипы. Сын Давид не пошел по стопам Ирины, а выбрал профессиональное направление отца, он экономист и недавно прошел тяжелейший конкурс в Электрической компании и получил престижную должность по специальности. Когда я спрашиваю Ирину, почему он не выбрал ее стезю, доктор Малаховская улыбается и говорит, что он помнит до сих пор те годы, когда его мама домой приходила только в гости…

А сегодня, 17 ноября, у Ирины Малаховской юбилей! Ей исполняется 60 лет. Что можно пожелать красивой женщине и успешному профессионалу в такой день. Пусть сбываются все ее мечты…Мазаль Тов!!

Я не прощаюсь с доктором Малаховской. Готовится продолжение очерка, это профессиональное интервью с заведующей отделением хайфской больницы «Кармель» на тему гериатрии — области медицины, которой она посвящает свою жизнь.