Поднять руку на человека — это преступление. Человеческая жизнь, что может быть ценнее. Но особо циничное преступление – покушение на жизнь человека, миссия которого спасать других людей…

Я публиковала свой очерк о колонне медиков, которая направлялась в иерусалимскую больницу «Хадасса» в апреле 1948 года и была уничтожена арабскими боевиками несмотря на то, что они знали, что едут в этой колонне врачи и медсестры, едут спасать жизнь. В тот день, 13 апреля 1948 года, погибли 77 человек, среди них лучшие врачи Эрец-Исраэль. Они лечили и евреев, и арабов.

Но, оказывается, подобные истории уже случались. Пусть не столь громкие, но важно знать и о них.

Жителям Рамат-Гана, возможно, известна небольшая зеленая улочка Сестры Нехамы в районе парка Шауль. Но все ли знают, чье имя носит эта улица в старом Рамат-Гане?

Нехаме Цедек было девятнадцать, а Мирьям Финк – семнадцать, когда они трагически погибли. Шел 1936 год. Не было на карте государства Израиль, а вот арабский террор был.

Именно в тот период он стал точечным террором, напоминающим современные террористические акты. Исподтишка выстрелить, зарезать, взорвать… Главное, нанести ущерб еврейскому населению, поселить панику среди него.

В квартале Гиват-Алия на берегу моря в Яффо в те годы была расположена государственная инфекционная больница.

В ней лечились местные жители, в большинстве своем арабы, евреев было немного. Но среди медперсонала было много еврейских медиков.

Там работали Нехама и Мирьям. Они занимались в школе медсестер, учились тяжело, а параллельно работали, брали дежурства, медработников всегда не хватало. Нехама уже завершала учебу. Мирьям только начала.

Мирьям Финк раньше звали Мартой. Она родилась в Вене в марте 1919 года. Белокурой улыбчивой девочке пришлось рано остаться без мамы, ее растил отец Барух Арье, но к счастью, встречались ей только позитивные люди, и Марта росла в тепле и понимании.

В семье ей также привили любовь к Эрец-Исраэль и сионистские идеи. Девочка училась в гимназии, изучала гуманитарные предметы и мечтала об «алие».

Она осуществила ее в 1934 году, когда было Марте 15 лет. Поменяла имя на Мирьям. Нежной тонкой девушке не просто было и здесь. Она искала себя, хотела устроиться на работу, но это было непросто.

Сперва Мирьям поехала в Хадеру, но когда услышала об открытии школы медсестер, отправилась поступать в это училище, и все свои силы, любовь и преданность стране она отдавала учебе, чтобы в будущем исцелять больных людей. Почти с первого дня она брала дежурства в инфекционной больнице. Училась днем, работала вечером или ночью.

А Нехама Цедек родилась в 1917 году в Египте, в Александрии. Там волею судеб оказались ее родители Исраэль и Белла Дов. Они были одними из первых жителей Рамат-Гана. В начале первой мировой войны семья была изгнана турецкими властями и переехала в Египет. Когда девочке был годик, вернулась на родину.

Так что росла Нехама в Эрец-Исраэль. Она закончила начальную школу в Неве-Цедеке, но у родителей не было достаточно средств, чтобы позволить дочке продолжить образование, и та перешла в вечернюю школу. А по ее окончании решила получить профессию медсестры.

Она всегда мечтала помогать другим людям. Нехама занималась в Яффо в школе медсестер. Несмотря на тяжелую работу и часто невыносимые условия, которые многие из студенток не выдержали, несмотря на моменты разочарования и сомнений, которые она записывала в свой дневник, Нехама учебу не оставила. Наоборот, и врачи, и медсестры свидетельствовали о том, что девушка была настойчивой и делала все, чтобы преуспеть в выбранной профессии.

Она была не только начинающий хороший специалист, но и человек с большой и доброй душой. Такой, какой должна быть настоящая сестра милосердия…

Нехама также примкнула к подпольной организации «Хагана», была консультантом по оказанию первой медицинской помощи.

Когда начались арабские беспорядки 1936 года, девушка жаловалась родным на то, что из-за преднамеренных подстрекательств обострились отношения между еврейскими и арабскими медсестрами.

Вскоре она приехала домой в короткий отпуск, была взволнована и обеспокоена. Честно призналась родителям, что боится возвращаться на работу. Но ее преданность своему делу была выше страха, в больнице пациенты нуждались в ней. Накануне трагедии Нехама навсегда покинула отчий дом в Рамат-Гане.

То, что произошло на территории инфекционной больницы Яффо, не поддается никакой логике, кроме того, что убийцами руководила ненависть к евреям. 17 августа 1936 года Марта и Нехама должны были заступить на ночную смену. Они пришли на работу пораньше, как обычно. Ведь для того, чтобы работать в инфекционной больнице, надо было в отдельном помещении оставить свои вещи, переодеться в стерильную одежду, и уже оттуда направиться в больницу — принимать смену.

Вот там их и ждала засада. Когда две девушки в белых халатах и косынках шли по тропинке к зданию больницы, по ним был открыт огонь. Тот, кто стрелял, видел их, и знал, что стреляет в медсестер! Это было преднамеренное убийство.

Марта погибла на месте, за жизнь Нехамы боролись срочно приехавшие лучшие врачи. Из больницы «Хадасса» прибыли доктор Натан Вольф и доктор Арье Алутин, который сделал переливание крови девушке.

О теракте сразу узнали в стране. Мэр Тель-Авива Меир Дизенгофф в эти дни находился на смертном одре, его миссия была возложена на заместителя мэра Исраэля Рокаха. Роках потребовал перевезти Нехаму в тель-авивскую больницу, чтобы спасать ее там. Но медики развели руками, спасти ее было невозможно.

Все время арабских беспорядков существовало негласное правило — не трогать людей в белых халатах. И когда это правило было нарушено, страна оказалась в шоке. Две юные жизни, две жертвы террора.

В Тель-Авив были доставлены уже два трупа… Это убийство имело сильнейший резонанс среди жителей Эрец-Исраэль. Как евреев, так и арабов. Еврейских пациентов инфекционной больницы в Яффо перевели в другую больницу.

Похороны девушек собрали огромное по тем временам количество людей. Тридцатитысячная процессия прошла по улице Бальфур до кладбища на улице Трумпельдор. Все магазины в эти часы были закрыты в знак траура.

Пресса посвятила теракту центральные заголовки. В газете «Давар» было написано: «Грязные руки животных дотянулись до больницы. Кровь медсестер, перевязывавших арабские раны, на этих руках».

В Яффо был объявлен комендантский час. Комитет арабских женщин выразил надежду, что больше не будет нападений ни на евреек, ни на арабок. Арабский комитет Яффо тоже выразил соболезнование и осудил теракт.

Но очень быстро, буквально через несколько дней, политика поменялась. Убийца не был пойман. А значит, можно было нести всякую чушь. Например, арабы стали утверждать, что убийство могло быть делом рук местных коммунистов, которые хотели спровоцировать международный конфликт.

Прошло восемьдесят два года. Террор слеп и не разбирает, кто перед ним, главное убить побольше евреев.

17 января 2016 года на пороге своего дома погибла от ножа террориста медсестра Дафна Меир. Она работала в беер-шевской больнице «Сорока».

В страшнейшем теракте в иерусалимском кафе «Гилель» 9 сентября 2003 года погиб великолепный врач, доктор Давид Аппельбаум, специалист по оказанию первой помощи жертвам террора.

Это лишь несколько имен медиков, которые вспомнились мне сейчас из новейшей истории нашей страны.

Улица в Яффо, рядом с которой произошло убийство двух девушек – медсестер в 1936 году, теперь называется «Две сестры». А в Рамат- Гане на улице Нехамы Цедек всегда есть спасающая в жару тень, там растут эвкалипты.

Моше, брат Нехамы рассказывал, что он посадил их вместе с сестрой, когда они были подростками, и дети Рамат-Гана занимались озеленением родного города. Им хотелось увидеть, как деревья станут большими. Деревья давно выросли…

Светлая память Нехаме и Мирьям.