Незабытый «Зов озера», или «мой» Вознесенский

Стандартный
Андрей Андреевич Вознесенский в мою жизнь пришел в лет моих тринадцать — четырнадцать. Я занималась в юношеской городской литературной студии, было нас  с десяток  юных киевских авторов, прозаиков и поэтов. Я не знаю, можно ли научить писать рассказ или стихотворение, и с большой осторожностью ответила бы на этот вопрос положительно. Скорее — нет, чем — да.
 
Но нас и не учили писать, а давали возможность слушать и слышать, иметь свое мнение, участвовать в дискуссии и мнение отстаивать. Делиться первыми пробами пера. Не все и всех помню с той поры. Но несколько человек запомнила, а с некоторыми пересекалась и во «взрослой» жизни, сохранив добрые отношения. 

А вот с Сергеем Соловьевым после окончанияс студии никогда более мы не пересекались. Он был старше меня на несколько лет. Замкнутый, независимый мальчик, уже  юноша. И он обожал творчество Вознесенского. Просто дышал и жил им. И мы все знали это. У многих из нас, были свои кумиры среди современных поэтов и прозаиков. Моя подружка тех лет Ира Бетко, в будущем, профессор филилологии, была влюблена в стихи Арсения Тарковского. Девочка инициативная и энергичная, она отправилась в Москву с ним лично знакомиться, сторожила его около  дачи,и да, познакомилась, и помню, тепло общалась с Арсением Александровичем.
Я очень любила творчество Анатолия Алексина, в отрочестве очень-очень. Но, увы, не была я достаточно инициативной девочкой. Однажды, я даже раздобыла его адрес, написала ему письмо и отправила несколько рассказов, одобренных серьезными людьми, хотелось знать и его мнение. Ответ я не получила. С Анатолием Георгиевичем познакомилась уже в Израиле, будучи в статусе журналиста.
А Сережа Соловьев, бледный юноша лет 15-16, таким он запомнился мне, открыл для меня Андрея Андреевича Вознесенского. И я ему очень благодарна. За многие строки, которые пришли в мою жизнь тогда. И приходили позже. Мне всегда импонировало творчество Вознесенского. Его стиль, его мысли, его позиция.
Очень любила его стихи, опубликованные в те мои юные годы. Вырезала подборки из журналов. «Пожар в архитектурном институте», «Бьют женщину», «Антимиры», «Якутская Ева»,  … А начиналось все с этого «незамысловатого», и все-таки глубокого стихотворения, написанного так давно.
Мёрзнет девочка в автомате,
прячет в зябкое пальтецо
всё в слезах и губной помаде
перемазанное лицо.
 
Дышит в худенькие ладошки.
Пальцы — льдышки. В ушах — серёжки.
 
Ей обратно одной, одной
вдоль по улочке ледяной.
 
Первый лёд. Это в первый раз.
Первый лёд телефонных фраз.
 
Мёрзлый след на щеках блестит —
первый лёд от людских обид.
 
Поскользнёшься. Ведь в первый раз.
Бьёт по радио поздний час.
 
Эх, раз,
ещё раз,
ещё много, много раз.
1959
Добавлю, пожалуй, этот короткий романс
Запомни этот миг. И молодой шиповник.
И на Твоём плече прививку от него.
Я — вечный Твой поэт и вечный Твой любовник.
И — больше ничего.
 
Запомни этот мир, пока Ты можешь помнить,
а через тыщу лет и более того
Ты вскрикнешь, и в Тебя царапнется шиповник…
И — больше ничего.
1975
 
 И все-таки главным открытием стало стихотворение «ЗОВ ОЗЕРА» . Я не думаю, что оно менее сильное, чем «Бабий Яр» Евгения Евтушенко. Но, к сожалению, менее известное. 
Так о своем стиховорении рассказывал его автор в одном из интервью:
«Есть под городом Станиславом небольшое озеро. Я там был на военных сборах вместе с Владимиром Костровым. Это не поэт Юрий Костров, живущий ныне в Киеве, а Владимир Костров из Москвы. Местные жители рассказали нам там историю, о том, что во время войны немцы расстреляли гетто и закопали убитых в землю именно на этом месте. Уже в советское время там налили озеро. И там при нас катались на лодочках, совершали всякие веселые вещи. Костров (он вообще-то русофильский парень) вдруг возмутился, сломал удочку и сказал: «Я не могу здесь удить рыбку!» И тогда я написал эти стихи, а потом Марк Шагал сделал иллюстрации к ним.

 Да, там ловили рыбу. А скорее всего ловят и сейчас… И катаются на лодочках.

Но всегда найдутся такие люди, которые не пойдут с толпой, быть как все. Такие люди спасали мой народ в Катастрофу, такие люди нашли самые правильные и честные слова, чтобы рассказать о ней . Каждый по своему.

«Зов Озера»
 

Памяти жертв фашизма: Певзнер 1903, Сергеев 1934, Лебедев 1916, Бирман
1938, Бирман 1941, Дробот 1907…

Наши кеды как приморозило.
Тишина.
Гетто в озере. Гетто в озере.
Три гектара живого дна.

Гражданин в пиджачке гороховом
зазывает на славный клев,
только кровь
на крючке его крохотном,
кровь!

«Не могу, — говорит Володька, —
а по рылу — могу,
это вроде как
не укладывается в мозгу!
Я живою водой умоюсь,
может, чью-то жизнь расплещу.
Может, Машеньку или Мойшу
я размазываю по лицу.

Ты не трожь воды плоскодонкой,
уважаемый инвалид,
ты пощупай ее ладонью —
болит!
Может, так же не чьи-то давние,
а ладони моей жены,
плечи, волосы, ожидание
будут кем-то растворены?

А базарами колоссальными
барабанит жабрами в жесть
то, что было теплом, глазами,
на колени любило сесть…»
«Не могу, — говорит Володька, —
лишь зажмурюсь —
в чугунных ночах,
точно рыбы на сковородках,
пляшут женщины и кричат!»

Третью ночь как Костров пьет.
И ночами зовет с обрыва.
И к нему
Является
Рыба
Чудо-юдо озерных вод!

«Рыба,
летучая рыба,
с огневым лицом мадонны,
с плавниками белыми
как свистят паровозы,
рыба,
Рива тебя звали,
золотая Рива,
Ривка, либо как-нибудь еще,
с обрывком
колючей проволоки или рыболовным крючком
в верхней губе, рыба,
рыба боли и печали,
прости меня, прокляни, но что-нибудь ответь…»

Ничего не отвечает рыба.
Тихо.
Озеро приграничное.
Три сосны.
Изумленнейшее хранилище
жизни, облака, вышины.
1965

***

И все-таки завершить маленькую подборку хотелось бы этими строками:

В человеческом организме
Девяносто процентов воды,
Как, наверное, в Паганини,
Девяносто процентов любви.

Даже если — как исключение —
Вас растаптывает толпа,
В человеческом назначении —
Девяносто процентов добра.

Девяносто процентов музыки,
Даже если она беда,
Так во мне, несмотря на мусор,
Девяносто процентов тебя.

***

12 мая  — день рождения Андрея Андреевича…  Его не стало в первый день лета 2010 года.

Светлая Память ему. Хороший поэт не забывается…
Image result for вознесенский книга ров
 «Первый лед» . Из этого очень хорошего стихотворения сделали очень плохую песню. А я, однажды просто попробовала его прочитать вслух, таким как я его помню и люблю с детства.  Перед вами — эта попытка. 

Незабытый «Зов озера», или «мой» Вознесенский: 3 комментария

  1. Катя Терехова

    Ой Линочка,какое ЧУДЕСНОЕ Т ТЁПЛОЕ ЭССЕ К ЮБИЛЕЮ НЕОБЫКНОВЕННОГО ИНТЕРЕСНОГО ПОЭТА И ЧЕЛОВЕКА! СПАСИБО!(Как то удалось побывать на его творческом вечере в ЦДЛ,1980 /87 Зал полный незабываемо и его муза ЗОЯ БОГУСЛАВСКАЯ ангел хранитель.СПАСИБО!!!

  2. Альмира

    Прекрасно! Чудесный поэт,очень выразительный и оригинальный.И ты изумительно сделала этот клип.

Добавить комментарий

Заполните поля или щелкните по значку, чтобы оставить свой комментарий:

Логотип WordPress.com

Для комментария используется ваша учётная запись WordPress.com. Выход /  Изменить )

Фотография Facebook

Для комментария используется ваша учётная запись Facebook. Выход /  Изменить )

Connecting to %s