Что они успели, что за юность выпала этому поколению… Вместо первой любви — разлука, вместо первого поцелуя — слезы, вместо интересной учебы — поле боя или бессонная работа у станка, вместо Мира — Война…

Она перечеркнула все планы не только на ближайшее воскресенье 22 июня 1941 года, на долгие четыре года. А для многих — навсегда… И счастье, что люди сумели выстоять, вернуться к мирной жизни, радоваться ее продолжению, и своему продолжению в детях и внуках.

И помнить…

Мы познакомились во время моей творческой встречи в Кирьят — Гате. Я была приглашена в этот город, чтобы выступить перед членами городского Клуба приятных встреч.

Встреча, на самом деле, была очень приятной, трогательной и доброжелательной. И были цветы, и аплодисменты. И подходили ко мне после моего выступления люди, чтобы поближе познакомиться и поделиться своими впечатлениями.

Подошла и эта пожилая женщина с палочкой, поблагодарила за интересную встречу, а затем неожиданно сказала: «А знаете, сегодня 21 июня, ровно 75 лет, как я закончила школу. А назавтра началась война…»

Так я познакомилась с Фримой Брагинской. Ей 94 года. А значит, в июне рокового 41-м было девушке — неполные девятнадцать… Фрима выросла в Харькове.

Судьбы молодежи того поколения не должны быть забыты. В южных городах Израиля общественной организацией  «Атид бе-Мидбар» организован проект  «Дети Войны», в рамках которой вышли две книги историй жизни и судеб тех, кто выжил в Великую Отечественную войну. Одна из глав книги посвящена Фриме…

О самом проекте можно почитать в моем очерке «Поседевшие дети войны. Повзрослевшие правнуки мира»

Мне кажется, что каждый прочитавший ее рассказ о себе и судьбе ее семьи сможет почувствовать, что стоит за негромкими строками выпускницы харьковской школы последнего мирного лета…

Я родилась в 1922 году в Винницкой области, в местечке Теплик, в еврейской семье Арона Ястребинецкого и Златы Копыловской. В семье уже были старшие братья, Ксил (Коля) и Гирш ( Гриша).

Отец работал маляром, мать  — воспитательницей в детском саду, затем освоила мама еще и машинное вязание, профессию трикотажницы.

Отец помогал своему отцу малярничать с детства, и с годами стал классным специалистом.

Он был единственным выжившим из двенадцати детей, родившихся в семье. Остальные умерли в младенчестве. Дедушка Ицик умер рано, бабушка Буня переехала после его смерти к нам в Харьков, где папа работал на тракторном заводе.

Моя мама осталась практически сиротой в шесть лет. Бабушка Голда умерла при последних родах, оставив мужу шестерых детей и новорожденного младенца. А ее муж, мой дедушка Ицхак был меламедом, большим знатоком Торы и Талмуда. Его часто приглашали в богатые еврейские семьи учить детей. Он часто отлучался из дома надолго, и когда умерла жена, он отвез трех младших детей, в том числе, мою маму к своей старшей дочери Фрейде. Через некоторое время дедушка женился и в новой семье родились еще трое детей. И все же, мама успела узнать от него много интересного, и рассказывала мне истории о древних героях еврейского народа.

Кроме того, у мамы был хороший голос и она пела мне чудесные песни, которые до сих пор звучат у меня в ушах.

Пионерский лагерь. Довоенное фото. Второй ряд снизу, первая слева- Фрима

Когда началась война, мои старшие братья ушли на фронт. Коля был кадровым военным, он закончил Одесское высшее военно-политическое училище. Гриша успел до войны закончить Харьковский университет, физмат, и был направлен на работу в Тернополь. Отец к этому времени работал на авиационном заводе и получил броню, так как был нужен производству.

Мне было 18 лет. В июне 1941 года я как раз окончила школу.

Как круглая отличница была сразу принята в харьковский машиностроительный институт. Мы даже успели начать учебы первого сентября. Еще не бомбили, самолеты летали мимо и мы пока не могли предположить что совсем скоро нам будет не до учебы.

Но третьего сентября нас послали копать противотанковые рвы под Днепропетровском. Когда мы доехали до станции Перещепино, произошла первая бомбежка. Нас пешком повели в село Семеновка, оттуда мы ходили копать рвы, но начались сильные бомбежки и нам было велено возвращаться в город.

До Харькова было порядка 100 километров, транспорта не было, ми мы шли пешком, на ночь останавливались в придорожных селах. И вот, когда мы сидели во дворе дома, в котором остановились на ночлег, я увидела как к дому идет моя мама. Оказывается, папин завод должны были эвакуировать, но мама отказывалась ехать без меня. Она сказала, что у нее нет никаких вестей с фронта от сыновей и она не хочет потерять еще и дочь. И она отправилась меня искать. В институте ей сказали, что никакой связи с нами нет. Она ушла в путь, расспрашивая всех по дороге о группе студентов, и нашла меня!

Была ночь, мы добрались до какого-то полустанка, оттуда в теплушке доехали до Харькова. Папа, бабушка Буня и Рива, беременная жена  моего брата Гриши ждали нас. И в тот же день мы вместе с сотрудниками завода выехали из Харькова.

Не буду описывать все трудности поездки, все бомбежки и ужас дороги. Приехали мы на Урал, в  Пермь. Все приехавшие работники завода и работоспособные члены их семей стали работать на заводе. Я попала в цех, где делали фюзеляжи ( корпуса) для истребителей, в то время их делали из прессованной фанеры.

В 1942 году цех, в котором работал отец, перевели в Москву, присоединили к местному авиационному заводу. Отец уехал, а мы остались в Перми. Я поступила в Пермский медицинский институт. Училась и одновременно работала в отделении Красного креста, ухаживала за ранеными, прибывающими с фронта.

В 1943 году папа нас вызвал в Москву. К тому времени я успела закончить первый курс мединститута и меня взяли медсестрой в пункт неотложной помощи. В 1944 году я продолжила учебы в Московском фармацевтическом институте.

Когда война закончилась, мы узнали о судьбах наших родных. Моя старший брат Коля пропал в октябре 1941 года в боях под Черниговом. Его беременная жена Хана погибла в гетто. Мой другой брат Гриша дошел с боями до Кенигсберга, затем продолжил служить на Дальнем Востоке. У него много боевых наград.

Во время одного из боев в Белоруссии он вызвал огонь на себя, спасая генералитет. За этот подвиг был представлен к званию Героя, но ходу этому не дали. Брат моей мамы Израиль воевал и погиб на фронте, другой ее брат Авраам погиб в концлагере. Погибла и оставшаяся сестра мамы Сося с двумя детьми и ее матерью, дедушкиной второй женой. Других маминых братьев и сестер судьба разбросала по разным городам и странам.

Я окончила учебу в институте, работала.

Послевоенное фото. Фрима с подругами.

Вышла замуж за Аркадия (Израиля) Михайловича Брагинского, родила сына Бориса и дочь Светлану.

В 1990 году в Израиль репатриировался мой брат Гриша с семьей а вслед за ним, в том же году, репатриировалась вся моя семья. У меня трое внуков, Аркадий, Евгений и Михаил, все они служили в израильской армии. И уже есть правнучка Эли-Либи, которой четыре года.

Свадьба старшего внука Жени. Слева направо: дочь Света, внук Арик, сын Борис, молодожены- Елена и Женя, жена сына Нелли, Фрима, младший внук Миша.

2010 год. Израиль.

Светлая Память всем оставшимся в роковых — сороковых. Но как же хорошо, что мама Фримы отправилась в далекий путь по дорогам Харьковщины, чтобы найти дочь…

Иначе, как знать… Было бы суждено сегодня весело смеяться под небой Израиля ее четырехлетней правнучке?

Жить в своей стране, радоваться новому июню. И прабабушке — вместе с ней…