4 октября  — день трагической гибели новосибирского самолета Ту-154 над Черным Морем. Это случилось в 2001 году. Сколько бы не прошло лет, в семьях семидесяти восьми пассажиров и членов экипажа этого рейса до сих пор оплакивают своих близких. Через несколько часов после взлета, на высоте 11000 метров  самолет рухнул в Черное море…

Спустя год после катастрофы над Черным Морем мне в журналистской поездке пришлось сопровождать группу близких родственников жертв этой трагедии. Так как подавляющее большинство погибших были русскоязычными израильтянами последней Алии, ими занималась организация СЭЛА, помогающая новым репатриантам в кризисных ситуациях. Тогда я познакомилась со многими семьями, узнали их истории. У каждого был свои планы на эту поездку в Сибирь. У кого-то дела, встречи с родственниками, друзьями, дни рождения. Грустные и веселые поводы.

**

Разные истории и разные судьбы. Рядом со мной в автобусе в той поездке ехала Наташа Щербакова с дочерью Иланочкой. В самолете летела Софья Федорова, ее мама. Ей было только пятьдесят лет. Софья долго собиралась в Россию, наконец, купила билет на рейс 4 октября. Это был день рождения ее мужа, умершего в 46 лет и похороненного в Новосибирске. Софья собиралась побывать на его могиле, а затем погостить у младшего сына. Не успела…

Наташа проводила маму в аэропорт и вернулась в Сдерот. Практически сразу узнала о трагедии над Черным морем. Невозможно было осознать, что мамы больше нет. Со страшной действительностью пришлось столкнуться в Сочи, где родственников погибших встретили представители местных органов. И долго еще в ушах Наташи звучала их плохо подобранная «приветственная» фраза: «Сейчас вас будут допрашивать». Три дня на солнечном Кавказе Наташа смогла выразить одним словом — шок.

Наташе «повезло». Она вернулась в Израиль с телом матери. И с тех пор день рождения отца и день гибели мамы стал одним грустным днем. Уже много лет…

***

Так развивались события 4 октября 2001 г. Вот хроника трагедии этого рокового рейса.

3 октября 2001 года самолет «Ту-154» российской авиакомпании «Сибирь» совершал рейс SBI1811 по маршруту Новосибирск — Сочи — Тель-Авив и обратно в Новосибирск. На пути в Израиль самолет совершил посадку в Сочи с целью дозаправки топливом.

А на следующий день вылетел из международного аэропорта Бен-Гурион в обратном направлении. Это было в 10:00 по израильскому времени. На его борту находились 66 пассажиров и 12 членов экипажа.

Это был регулярный рейс по маршруту Тель-Авив — Новосибирск. Последний раз лайнер вышел на связь в 13:44, после чего пропал с экранов радаров. На высоте 11 тысяч метров он рухнул в Черное море.

Примерно через три минуты Гарик Оганесян, командир самолета «Ан-24», летевшего с «Ту-154» параллельным курсом, передал диспетчерам, что слева от него произошел мощный взрыв, после чего неизвестный самолет потерял управление и упал в море. Почти сразу после этого в диспетчерскую поступило еще одно сообщение, от пилота другого «Ту-154», тоже летевшего из Тель-Авива. По словам командира экипажа, в 180 км юго-западнее Сочи он видел плавающие в море обломки самолета.

Когда спасательно-поисковые службы прибыли на место трагедии, на поверхности моря плавали обломки самолета, личные вещи пассажиров и тела погибших. В этой катастрофе не выжил никто.

Представители авиакомпании «Сибирь» сообщили, что среди 66 пассажиров только 15 человек были гражданами России, остальные — израильтяне. Этим рейсом летел и заместитель генерального директора компании «Сибирь», ответственный за безопасность полетов, Виктор Алексеев.

Версию теракта представители таможенной службы аэропорта Бен-Гурион в Израиле категорически отвергли. Они утверждали, что все пассажиры, которые поднялись на борт, прошли жесточайший таможенный контроль, и ни один человек просто не смог бы пронести в самолет взрывчатку.

У нас в стране очень жестко относятся к мерам безопасности. Каждый улетающий из страны обязан пройти индивидуальное собеседование с представителями специальной службы. Разговор ведется на русском или английском языке прямо в аэропорту, в секции регистрации авиабилетов. Багаж пассажиров тоже досматривается особым образом. Все сумки проходят через декомпрессионные камеры.

Агентство «Ассошиэйтед пресс» предположило, что «Ту-154» сбили террористы. Однако эту версию посчитали маловероятной. Самолет летел на высоте 11 тысяч метров. Ни один из существовавших переносных зенитно-ракетных комплексов не мог поразить цели на таких высотах.

Появилась и другая версия. Трагедия совпала по времени с крупномасштабными учениями, проходившими на военном полигоне в районе Феодосии. Но предположение о том, что пассажирский самолет сбит по ошибке одной из ракет, украинская сторона отвергла.

Самолет упал далеко в море. И хотя те обломки, что остались на поверхности, были собраны, основная часть, включая и «черные ящики» так и осталась лежать на глубине 2000 метров, причем дно покрывал 6-метровый слой ила.

Постепенно основной становится «ракетная версия» гибели «Ту-154». В обломках самолета, поднятых со дна, обнаружены небольшие круглые отверстия. Ракета комплекса С-200 как раз снаряжена тысячами стальных шариков, которые выбрасываются при приближении к цели. Характерные следы имелись и на извлеченных из Черного моря телах погибших пассажиров авиалайнера.

Леонид Кучма 10 октября 2001 произнес не самые мудрые слова для такого случая: «Не надо делать из этого трагедии. Такое случается не только в Украине. Посмотрите вокруг: в мире, в Европе — не мы первые и не мы последние, ошибки встречаются везде».

По этому поводу пресс-секретарь израильского премьер-министра Ариэля Шарона сказал от его имени: «Когда убитый не является представителем твоего народа, тогда, наверное, возможно делать такие академические умозаключения. Погибло 78 человек, большинство из которых были израильтянами — для нас это величайшая трагедия».

***.

В день трагедии хочется рассказать о некоторых пассажирах рейса Тель-Авив – Новосибирск.

25-летняя студентка Ади Камри собралась проведать маму. Ализа Камри работала в отделе образования Сохнута в Новосибирске, и дочь мечтала увидеть этот суровый и величественный край. Но мечте не суждено было сбыться. Ади летела тем роковым рейсом. Ее родным тоже «повезло». Они могут прийти на кладбище и постоять рядом с могилой дочери.

Да только не выдержала душа матери эту беду. Через несколько лет Ализы Камри не стало. Боль несет по жизни Керен, сестра Ади, которая провожала ее в тот роковой рейс. Ади была единственным не русскоязычным пассажиром этого рейса.

Во время поисковой операции нашли только тринадцать тел, шестьдесят пять человек остались вместе с обломками самолета на дне Черного моря.

***

Несколько дней назад мне пришлось общаться с Еленой Якуповой-Хейфец. Этим трагическим рейсом летел ее отец Валерий. Лена рассказала мне о нем.

Валерию Хейфецу было пятьдесят два года. Двадцать три года он работал в области образования, руководил учебным заведением, был заслуженным учителем России. Так сложилось, что семья разделилась, и в Израиле у Владимира жили мать, сестра и дочь Лена, которых он приехал навестить. В России оставались жена и сын.

Лучше Лены об отце не расскажет никто: «Папа был яркой личностью, очень человечным, замечательным отцом и мужем. Пел в русском народном хоре. Человек, у которого была необъяснимая связь с матерью. Живя в Сибири, папа чувствовал, что происходит с его любимой мамой и мной, его дочерью. Он отдавал себя без остатка своей семье, нам, детям, не требуя ничего взамен. В Израиле была в самом разгаре интифада, мне, как молодой, одинокой девушке, которая репатриировалась в Израиль без семьи, было страшно. Выходишь из дома и не знаешь, вернешься ли… На мои страхи папа мне ответил:»Доча, никто из нас не знает, где его застанет…». Он что-то чувствовал. По дороге в аэропорт, куда я его провожала, папа неожиданно меня спросил: «Что будет с вами, если вдруг меня не станет?» Этот ужасный день, несмотря на то, что прошло уже 15 лет, помнится до мелочей, поминутно… Жизнь разделилась на «до» и «после». В связи с тем, что тело не было найдено (мы нашли только его туфель, в котором подошва была просто изрешечена взрывом), до сегодняшнего дня где-то глубоко-глубоко в душе теплится надежда, что произойдет чудо. Могу сказать, что время только усиливает боль утраты. Дни рождения, праздники, рождения моих детей, все без него… Я верю, что он все видит, радуется и переживает вместе с нами, защищает и оберегает нас. Но боль утраты невозможно передать».

***

Этим же самолетом летели Лилия и Мишенька Якуповы. 28-летняя мама и ее полуторагодовалый сынишка. Лилия репатриировалась в Израиль в 1999 году. Мишенька родился уже здесь. Они летели навестить бабушек и дедушек, родных, которые не видели малыша ни разу.

Мальчик даже не успел пойти в садик. Малыш, который не успел ничего увидеть в своей короткой жизни, только начал говорить, но уже был главным членом семьи Якуповых. Их тела тоже не нашли. Единственная памятная вещь – найденный обгоревший сандалик Миши. Маму и сына символически похоронили в Новосибирске.

***

А в Бат-Яме живет Юлия Эпштейн. После этого рейса она осталась без мамы. Семья Эпштейн репатриировалась за полтора года до трагедии — родители, двадцатичетырехлетняя дочь и тринадцатилетний сын. До этого они жили в Улан-Удэ, Татьяна Золотко и Павел Эпштейн были скрипачами, играли в оркестре Бурятского оперного театра. Здесь еще не успели состояться профессионально. У Татьяны в Чите остались мама и три сестры. Очень скучала женщина по родным и решила навестить.

В аэропорт ее провожал муж. Юля помнит, что задремала и не успела попрощаться с мамой, которой было жалко будить дочку. Да и ненадолго собиралась она в Россию. А оказалось… навсегда. Когда Юле позвонил друг и сказал включить радио, она не могла поверить, что это касается самолета, в котором летела мама. Затем пришел отец и сказал: «Теперь мы сироты с вами…»

Тело Татьяны не нашли. Отец и дети ездили в Новороссийск на опознание, но безрезультатно. Все, что осталось, это бросить венок в воду… И до сих пор грустить о красивой светловолосой женщине, жизнь которой так резко оборвалась. Ей было только сорок восемь…

***

Каждый справляется со своим горем как умеет. Леонид, отец Ирины Стариковской, написал о ней книгу.

Все, кто помнит Иру, говорят о ней как о ярком, теплом и красивом человеке. Душевно трепетном. И очень талантливом, ее называли восходящей звездой израильской оперы…

Девушка занималась в Новосибирской консерватории, но, приняв участие в поездке, организованной Сохнутом, побывав в Израиле и в Польше, вблизи познакомилась с темой Катастрофы. Ирина твердо решила репатриироваться…

Ирина Стариковская была студенткой третьего курса Музыкальной академии Тель-Авивского университета. В 1999 году она стала победительницей конкурса молодых талантов Израиля. Молодость, талант, карьера, что еще нужно для полного счастья… Любовь! Ира летела в Новосибирск, чтобы встретиться с любимым человеком, они собирались соединить свои судьбы. Оба ждали мгновенья встречи. А еще Ира писала стихи. Конечно, о любви… И о жизни, которая так горько оборвалась. Этим стихотворением отец Ирины завершает книгу о дочери. Ей было 25.

Люблю ли? Не знаю…
Ты смотришь — я таю.
Под взглядом твоих зеленых лучей
Я вся растворяюсь,
Лечу, удивляюсь,
Куда я? Не знаю…
Во тьму пролетающих мимо ночей.

Люблю ли? Не знаю…
Дрожу вся! Хвораю?
О, нет! Просто я — это капля дождя.
Во мне все играет, искрится, сияет.
Я рядом с тобою и… нет здесь меня.

Хочу прикоснуться. Не смею…
Очнуться и все потерять я боюсь!
Пойми, задержись!
Дай же мне окунуться в любовь
И увидеть на донышке жизнь!

***

Ольга Раухвергер летела к родным, мечтала об этой встрече…

На сайте памяти Ольги рассказывает ее мама:

Оля росла удивительно жизнерадостным, бойким ребенком, как говорится — ребенком от бога. Когда Олечке было 4 годика, она уже могла объяснить так свою задумчивость: » Я поворачиваю глаза внутрь себя и смотрю». С открытой душой, добрым сердцем, весёлым нравом…

Оля получила диплом оператора ЭВМ и поехала в Израиль по образовательной программе. У нее был необыкновенный дар — дарить окружающим свою очаровательную улыбку и идти ко всем с открытым сердцем.

Земля обетованная стала последним пристанищем для Оли… 4 октября 2001 года она несколько раз звонила домой и звенящим от счастья голосом говорила: «Мамочка, мне надо тебе столько рассказать, осталось недолго, скоро взлетает самолет. Пока, мамулечка, скоро увидимся!». Это были последние слова Оли, которые я слышала.

Никто из нас не мог и подумать, что рейс 1812, о котором Оля нам сообщила еще в августе, станет роковым … Теперь, когда я в своих снах возвращаюсь к тому моменту, мне хочется прокричать на весь свет, чтоб ни один пассажир не попал на этот самолет, и рейс бы тогда отменили. Такого не должно было случиться!

Оля летела из Тель-Авива в Новосибирск, а мы ехали из Томска в Новосибирск на машине встречать Олю. Мы двигались навстречу друг другу, и все время смотрели на часы — сколько осталось до встречи. Сообщение о крушении самолета ворвалось по радио. За рулем машины находился Олин брат — Слава, он резко затормозил, и нас вынесло на обочину. Я помню, что успела подумать: «О боже, там же Оля!!!». И, кажется, в голове произошел взрыв, а сердце разорвалось на части. Здание аэропорта уже виднелось, и оставалось несколько метров… А нас уже отдаляла вечность. Вместо объявления о посадке шли постоянные сообщения: «Всем, встречающим рейс 1812 пройти в зал повышенной комфортабельности…» Медики, психологи, телефонная связь…

Перед вылетом в Сочи мы все напряжено вглядывались в список погибших пассажиров, зная, что два счастливца, неважно по каким причинам, не попали на этот рейс. Список дошел до Оли… Сочи, солнце, море, экзотическая природа, — есть все, только нет Оли. Примерно на третий день нам объявили, что нет никакой надежды на то, что кто-то мог спастись.

***

Семьдесят восемь человек, семьдесят восемь судеб. Столько же историй можно было бы рассказать миру…

Их проводили в Тель-Авиве. Ждали в Новосибирске. И не встретили. И никакие трагедии, которые сотрясают наш мир, не смогут смягчить боль личной потери каждого, кто потерял в этом рухнувшем самолете своих близких, мать, дочь, мужа… Без которых нужно учиться продолжать жить.

В Новосибирске установлены памятники членам экипажа и пассажирам погибшего самолета.

Есть памятный знак и в Израиле, в районе Бейт-Шемена.

А главное, Светлая Память…