Чтобы помнить…
Прошлым летом я была в Прибалтике, сперва в Латвии, а затем в Литве, и конечно же мой маршрут был связан с еврейской жизнью этих стран, хотелось поклониться памяти тысяч и тысяч евреев, загубленных в латвийском и литовском Холокосте. Сперва я побывала в Румбульском лесу. К этой поездке я была немного готова, видела фотографии мемориала, читала о нем. День был дождливый, мемориал сильный, одни камни, которые кричат, могут свести с ума.
А через несколько дней я оказалась в Понарском лесу. Понары — место расстрела Вильнюсского гетто. 100000 человек, как жить с этой цифрой? (( Ежедневно в лесу расстреливали порядка 800 человек. Усердствовали солдаты из айнзатцгруппы A, эсэсовцы, и в первую очередь, их литовские пособники. Тела казнённых сваливались в котлованы, случайно вырытые там в 1940 году для строительства нефтебаз и засыпались землёй.
Весь Понарский лес — это сплошной мемориал, кажется, что каждое дерево помнит, что происходило там. А если этого недостаточно, то посреди леса перед вами вырастает избушка — музей, и оттуда, послушав записи, посмотрев фотографии ты выходишь растоптанным страшной правдой. И не то, чтобы я не знала эту правду раньше. Я ведь киевлянка, и Бабий Яр стучит в моем сердце с 16 лет. Но вновь и вновь ты распластываешься от боли, которая сжимает душу. И не нужен для этого День Катастрофы. Я не ставила сейчас целью написать исторический очерк об уничтожении Вильнюсского гетто, сынов и дочерей моего народа, маленьких, не успевших пожить, детей и умудренных, но уже физически немощных стариков. Расстреляли всех. Ум, интеллигентность, знания, любовь, надежду…
Мы вышли из Понарского леса, к железной дороге,
по которой для расстрела привозили еще и узников из других стран, и вдруг оказались около края леса, на красочной опушке. А на ней всевозможные ягоды, давно забытые мною, и главная, среди них, земляника!
Ее аромат не забыть, не стереть годами. Он где-то в подсознании всегда. Земляника, маленькие стаканчики, которые продавались в моем городе детства. Вдруг она передо мной, она алыми рубинами рассыпана по зеленым кустам. Это было возвращение к жизни, после очень тяжелых часов, проведенных в лесу Смерти, это было не просто возвращение к жизни, а ее торжество. Ибо я, еврейская женщина, из города Киева, в котором были уничтожены все евреи, и спаслись лишь те, кто успел покинуть город до оккупации, я — израильтянка, стою на этой литовской поляне и ем яркую и сладкую землянику. Ем за себя и за тех, кому не суждено было радоваться жизни…. Несмотря и вопреки — мы есть!
А сегодня я увидела фотографию земляники, которую сделал мой виртуальный друг Александр Шейнин Александр Шейнин в Бат-Айне. Он ее сам выращивает , для меня это большая редкость. Храню в памяти ее аромат. Александр поделился со мной своим рассказом, он тоже связан с Понарами и земляникой. Больно связан. Я хотела бы поделиться им с вами
«Да, мне повезло родиться в месяце Нисан, в родилке ленинградского педиатрического. Именно 27-го числа , по еврейскому календарю. ( в День Катастрофы) Тогда-то я впервые заплакал. Меня назвали Александром ,может быть, в честь прапрадеда. Маму звали Лея.
Я, Александр сын Леи, если кто-то , когда-то вздумает помолиться обо мне.
Десятилетним мальчишкой в лесочке за вокзалом в городке Друскенинкай за озером Девичьи Очи я собирал малину и чернику прямо в рот… Там были остатки уничтоженного еврейского кладбища и могил растрелянного гетто, а я ещё тогда не знал , что это значит… Возможно, там вместе с ягодами ,я и принял этот свой «смертельный яд».
Уже за двадцать , в заснеженом берёзово-сосновом панеряйском лесочке я долго лежал на спине в проталине на спуске в глубокую, поросшую земляникой , яму.
Листья земляники были покрыты ржавчиной, как кровью. Над ними кружились голубые мотыльки. Снег никогда, даже в холодные зимы не задерживался ни в этой, ни в соседних ямах. Там всегда было лето , тепло и всегда над земляникой летали эти голубые мотыльки. Когда я подумал , в какой бы яме мне полежать и посмотреть на небо изнутри, то выбрал эту, где расстреляли весь сиротский детский дом, еврейскую больницу, школу , детей, врачей, учителей,… Наверное, там , в этих ямах Понар, я снова получил какое-то особое ядовитое облучение, потому что и теперь, лишь только вспомню об ЭТОМ, то сразу же, как тогда, чувствую обжигающий , проникающий жар в моей спине и леденящий до ужаса и дрожи холод в груди.»
Это земляника, выращенная Александром на Земле Израиля:
А это земляника Понарского леса, собранная мною в июне прошлого года…
Во имя жизни! И памяти…
"Multi-Focal" СТраницы Лины Городецкой 
Бесконечно тяжелый и горький рассказ из Этого леса…И такой жизнерадостный ,необычный финал.И твоя очень хорошая фотография! Красавица и умница,Линочка,моя дорогая сестричка!