Эта статья написана в шестой день Второй Ливанской войны, уже ставшей историей. У которой есть продолжение. У меня тогда не было необходимости брать интервью у очевидцев событий.   Достаточно было находиться в своей квартире и пытаться считать эти тридцать три дня просто буднями.       

Сигнал «тревоги» протяжно зазвучал над Кармиэлем, разорвав будничную жизнь этого зеленого города на «до» и «после».

«До»- были светлые планы о кармиэльском фестивале танца, о летних отпусках и поездках на ближайший пляж в Наарию.

«После»- нависла звенящая неопределенность завтрашнего дня. Это было в прошлый четверг 12 июля.

Первую «тревогу» над Кармиэлем я услышала в «прямой трансляции», находясь в этом галилейском городе. Чуть позже я возвращалась домой, в Крайот, по трассе, рядом с которой и разорвалась первая «катюша», направленная на Кармиэль. Друзья советовали ехать окружной дорогой через поселение Мисгав. Так, сказали они, хоть и длиннее, но надежней. Но уж очень хотелось скорее вернуться домой… Хотя до сих пор не пойму, в данном случае, благородное ли дело – риск?

Сегодня понедельник, 17 июля. А значит, сегодня мой день рождения, который я впервые отмечаю в такой уникальной обстановке – в бомбоубежище нашей семьи. Первой меня сегодня «поздравляла» сирена «тревоги», прозвучавшая над нашими спящими головами в шесть часов утра. В каждом несчастье нужно искать толику счастья. Какое счастье, думала я, прыгая в пижаме в наш «хедер мамад», что мне не нужно бежать в общественное бомбоубежище. Оказывается, этот самый «хедер мамад» – то есть, герметизированная комната — привилегия жителей сравнительно новых домов, а значит, еще один «козырь» в руках строительных подрядчиков.

В мирное время в этой комнате у меня обычно идет «война» за обладание компьютером между мной и моими детьми. Но в нынешней ситуации мы вполне миролюбиво рассаживаемся по приготовленным пластиковым стульям и ждем отбоя. Вернее, отбоя нет. Нужно просто услышать характерный «Бум», а потом угадать, куда этот «Бум» долетел. В лучшем случае он заканчивается в глубине Средиземного моря, худшие случаи описаны в местных СМИ… Подчас мне кажется, что все мы стали невольными участниками знаменитой «русской рулетки»: попадет – не попадет…

А вот дневная серия воскресных взрывов могла быть реально предназначена каждому из нас, жителей Крайот. Кирьят-Моцкин, Кирьят-Хаим, Кирьят-Ям… Эти взрывы по счастливой случайности не повлекли за собой жертв и разрушений. В городе Кирьят — Ям модернизированная «Катюша» разорвалась по соседству с новым микрорайоном «Савьёней-Ям». Осколки этой «Катюши» остались на память в искореженных стенах ближайших коттеджей и припаркованных автомобилей… И в душах наших детей.

Это ничего, что в нашем «хедер мамад» мы сидим по принципу — «сельди в бочке». Это ничего, что вентилятор гонит горячий воздух, а все женское население семьи срочно хочет в туалет, прямо как в театре во время антракта.

Зато в свободное от взрыва и сирены время можно поразмышлять и предаться воспоминаниям.

Моя мама, например, раньше никогда не рассказывала мне о том, как летали над Киевом «мессершмидты», а она, девчонка, вместе с другими детьми, бегала по двору своего дома на Подоле и даже не думала прятаться. Детство всегда любопытно… Было это в июле 1941года. Мама успела эвакуироваться из Киева. Ее единственный старший брат лежит в Бабьем Яре…

И сейчас тоже месяц июль. Только год 2006. Страна иная и враги другие. Но ситуации чем-то схожи. Только моя дочка нынче не побежит высматривать в небе «Катюшу» Хизбаллы. Наши окомпьютеризированные дети четко просвещены о правилах поведения в данной экстремальной ситуации. Вскакиваешь с постели, стараешься попасть ногами в тапочки, хватаешь любимого мягкого зайца и с ним под мышкой бежишь срочно «герметизироваться».

Лично я однажды уже «герметизировалась» И сейчас сквозь призму лет вспоминаю об этом времени, как об одном из курьезов в своей жизни. Было это в январе 1991 года на нашей первой съемной квартире в Кирьят-Хаиме. Тогда жили мы в Израиле всего три недели, поселились вдевятером в трех комнатах, не знали иврита. А в мире началась война в Персидском заливе, за которую Израиль должен был платить высокую цену, обеспечивая всю страну противогазами. Новым репатриантам их выдавали «не отходя от кассы», прямо в аэропорту вместе с приветствием «Шалом» на их новом языке. Как готовиться к войне мы понимали весьма приблизительно. И поэтому для герметизации выбрали комнату со стеклянной дверью, где просиживали все сирены той зимы. Из окошка этой комнаты замечательно просматривалась бензозаправочная станция. Хорошо, что все они в нашем районе оказались ложными.

Сегодня – понедельник, а значит шестой день «катюши» летают над Израилем. Наши дети теперь проводят свои летние каникулы в бомбоубежищах. Мальчишки играют в ЦАХАЛ и Хизбаллу. Насралла в этих играх убит сотни раз. У девчонок свои девчоночьи интересы. Моя дочь вглядывается в окно. Лишь недавно там ей салютовала «большая» жизнь: библиотека, кружок танцев, подружки и развлечения. Но жители Крайот и Хайфы в который раз за этот день приглашены провести свое время в безопасных местах их проживания. А значит, на улицу никак нельзя. В эти дни наши дети взрослеют быстро.

А наши старики… Сколько пожилых людей проживают на верхних этажах в старых домах без лифта. Могут ли они во время каждой сирены преодолеть десятки лестниц, чтобы затем выбежать из подъезда, перебежать в соседний подъезд, заскочить в бомбоубежище, а потом преодолевать эти лестницы в обратном порядке? Кто задумался, выходят ли они вообще из своих квартир во время тревоги. И сколько валидола было положено в эти дни под язык. «Лично я фаталистка, — сказала приятельница моей мамы. И ни разу за эти дни не спустилась в бомбоубежище.

Помните стишок детства «У меня зазвонил телефон». Там еще есть строчки: «И так целый день…» И так у нас целый день звонят друзья и близкие. Из центра и юга Израиля, из США и Германии. Эти звонки становятся символом нынешних дней. От них теплеет на душе. Нас поддерживают своим вниманием и приглашают в Петах-Тикву, Иерусалим, Лод… А на телеэкране мелькают кадры. Упакованные чемоданы, отъезжающие автомобили… Это напоминает мне реалии другого времени. Год 1986. Киев. Чернобыльская катастрофа. Как не хочется оставлять родной дом, знает лишь тот, кто был вынужден его однажды оставить…

Полночь… Час назад над Хайфой звучала сирена. Пострадавших нет. А в Цфате в это время пострадала больница «Зив». Я пишу эти строки в канун нового дня. Даст ли он нам повод для оптимизма? А, вообще, для оптимизма в нашей ситуации нужно несколько условий. Первое, нужно чтобы все мои «сельди»: мама, муж, сын, дочь и лабрадор Тофи во время тревоги находились вместе в нашей «загерметизированной бочке». Тогда в самый раз тесно и на душе спокойней. А еще каждый раз надо надеяться, что услышанный за окном «бум» — последний в этой необъявленной войне… И я вновь смогу воевать со своими детьми за обладание нашим компьютером в «хедер мамад».

Июль 2006 г.