Человеческая  душа  не  терпит  пустоты

и одиночества. Любой возникший вакуум

она непременно наполняет каким-нибудь

 новым содержанием.

                                             Карен Армстронг

 

Когда я выходила замуж за Ноама, то ничего не знала о семье его отца. Он показался мне немногословным, сдержанным человеком, ничем не примечательным, разве что редким для Израиля именем — Марио.

Другое дело, Ривка, мама Ноама, — главный руководитель всех домашних проектов, главный семейный экономист и, вообще, путеводная звезда своего мужа и детей. О Ривке я узнала сразу и много: о её многочисленных братьях и сёстрах, об их длинном путешествии из Йемена в Израиль, о беспросветном её детстве в караване и о гордыне европейских евреев-«ашкеназов», которую она, Ривка, чувствовала все годы юности. Но одного «ашкеназа» она покорила навсегда и подарила ему Ноама, а затем с чётким пятилетним интервалом перевыполнила израильскую демографическую норму, родив Далию, Ротема и Ной. И ничего больше не хочет эта худенькая смуглая женщина — только видеть детей счастливыми.

И  тут  в  их  маленькой  семейной  идиллии  появилась брешь. Ноам привел в дом меня. И Ривка сразу заподозрила неладное.

Читать далее