Киев теперь так далеко от меня. И он все-таки во мне. И его красота, и его радости, и его трагедии… Вспомнить 13 марта 1961 года. Это был понедельник…Первый день рабочей недели. 

Сегодня — 60 лет одной из самых невероятных для восприятия человеческого разума киевской трагедии — куреневского потопа.

А знаете ли вы, что все годы жизни моей в Киеве я почти не слышала об этом, об этой трагедии не писали, не разговаривали, не вспоминали почти, и конечно, же не пришло в голову «отцам города», чтобы дети, родившиеся в этом городе, изучали ее на уроках истории…Все это невероятное ханжество и цинизм советской власти. Не пущать, запретить. И это тоже с нами, в нашей памяти…

Это случилось в 8.30 утра. Произошел прорыв вод, скопившихся на верхней террасе Бабьего Яра, где проходили строительные работы. 

Дамба не выдержала натиск воды и разжиженный грунт хлынул на Куреневку, образовав огромный вал. Этот вал накрыл собою жилые кварталы, детские сады, территорию трамвайного депо, учреждения и заводы, стадион «Спартак» и транспорт, который двигался в утренние часы, люди ехали на работу в трамваях и автобусах.

Ни у кого не хватило в ту минуту мысли отключить энергоснабжение, наверное, было не до этого, но многие, особенно в трамвайном депо, погибли от поражения электрическом током. В транспорте люди тоже сгорели заживо.

Сколько погибло людей? Нам теперь не узнать. Официально около 150 человек. Не официально, порядка полутора-двух тысяч.

*
Вот несколько рассказов:
«Я села в автобус, салон которого был так переполнен, что меня буквально припечатали к задней двери. Проехав немного, автобус застрял напротив стадиона «Спартак». Вода стала достигать окон. Водители всех застрявших машин выбирались из них и плыли на противоположную сторону к ограде стадиона. В автобусе стоял страшный крик. Люди осознали, что похоронены заживо. И вдруг все потемнело. На нас шел вал – сплошная пенистая масса какого-то серого цвета. Вал был выше домов и закрывал собой небо. Мужчина, который стоял впереди меня, на мгновение рывком раздвинул двери и шагнул вперед. Я – вслед за ним. Поток сбил меня с ног, но чудом оставшись на поверхности и барахтаясь, я добралась до ограды стадиона. Когда я поднялась на нее, раздался взрыв – автобус, из которого я несколько секунд назад выбралась, был охвачен пламенем. Кто-то выбил передние двери, но спаслись только женщина и две девочки. У них сильно обгорели волосы. Остальные пассажиры сгорели заживо».
Это из воспоминаний учительницы Марии Новгородской, чудом оставшейся в живых.

Николай Турий рассказывал:
— Буквально в сотне метров от меня, как спичечную коробку, перевернуло вагон Лиды, и желто-грязное месиво вперемешку с трамваем, торчащими корневищами, стволами и ветвями огромных деревьев направилось в сторону четвертой обувной фабрики, сметая на своем пути все живое. Я видел, как горели троллейбус и автобус. Слышал, как кричали десятки людей, которые горели живьем. На месте главного корпуса депо возвышался холм глины и грязи.
Только на 13-й день после катастрофы мы откопали вагон Лиды. Все в нем были мертвы. А Лиде в тот день исполнилось только 20 лет. До свадьбы ей оставалось лишь несколько дней.»

Существует список погибших сотрудников трамвайного депо:

Алексеенко Антонина — кондуктор, Артёменко Дмитрий — начальник службы движения, Боженов Леонид — слесарь, Бакута Владимир — слесарь, Бердитская Елизавета — кассир, Воронцов Владимир — водитель трамвая, Грищенко Ольга — электромонтер, Гутельмахер Диана — кассир, Діанова Сільва — кассир, Димникова Валентина — кассир, Дорошина Евгения — диспетчер, Игнатов Андрей — товаровед, Канюк Ольга — бухгалтер, Капитанкин Борис — водитель трамвая, Кармизова Евгения — кондуктор, Каспрович Мария — водитель трамвая, Кирилов Михаил — водитель трамвая, Лавриненко Лидия — водитель трамвая, Лизогуб Савелий — пожарник, Литвин Николай — путейщик, Литошенко Анна — водитель трамвая, Мазур Ганна — уборщица, Мазур Николай — стрелочник, Маркевич Лидия — уборщица, Маслюк Антонина — нормировщица, Меркуленко Иван — начальник маршрута, Михайленко Мария — кондуктор, Можарская Ольга — водитель трамвая, Монастирская Александра — кассир, Моспан Виктор — электромонтер, Мусиенко Николай — слесарь, Назаренко Степан — водитель трамвая, Никитенко Иван — слесарь, Охмакевич Семён — слесарь, Осипенко Ольга — кассир, Панченко Виктор — начальник дистанции пути, Парус Евгений — ревизор по безопасности движения , Петренко Зинаида — электромонтер, Резниченко Георгий — водитель трамвая, Рудюк Антонина— водитель-наставник, Трапер Ян — ревизор по безопасности движения , Титаренко Надежда — табельщица, Чухманенко Антонина — кондуктор, Швидюк Сарра — телефонистка, Шевченко Валентин — путейщик, Шидловська Ольга — электромонтер, Штейн Исаак — слесарь, Шубс Полина — бухгалтер, Щербакова Анастасия — кондуктор, Якименко Михаил — бухгалтер

Пятьдесят человек, сотрудников депо…Теперь их поминают здесь…

*

А это рассказ участника спасательно-поисковой операции В.Ткаченко:

«Сначала мы работали вручную, при помощи лопат, а когда пригнали экскаватор, начали раздаваться вопли заживо погребенных. Еще живых людей цепляло ковшом. Стоять рядом было невыносимо. Иногда в ковш попадали руки, ноги, тела людей, разорванных ударом лавины на части. Попадались невероятно изуродованные тела людей. Всю ночь светили прожекторы, которые выхватывали все новые подробности кошмара. Где-то откопали детскую группу и воспитательницу. Потом добрались до забитого людьми трамвая, полностью погребенного под многометровым слоем пульпы. Нерасчлененные тела свозили на территорию Павловской больницы и складывали рядами. Несколько дней перед зданием стояла воющая, кричащая, обезумевшая от горя толпа людей, которые пришли сюда искать своих близких».

*

Спустя годы рассказывал житель Куреневки доктор физико-математических наук Д. Курнатовский.

«Куреневка представляла собой страшное зрелище: на всем пространстве, сколько видел глаз, усталые солдаты, по колено в грязи, раскапывали погибших, продвигаясь в выкопанных траншеях. Они раскопали наш рояль, старинные книги — дедушкину библиотеку, картины. Когда вытащили кроватку с ребенком наших соседей, я не выдержал и убежал».

Сколько таких историй можно собрать…И вспомнить, как бульдозеры во время поисковой операции рвали на части еще живых людей, как хоронили на разных кладбищах, чтобы не создавать общей истинной картины.

Вспомнить конечно, как хотели в моем родном Киеве забыть, что это — «Бабий Яр» и построить там парккультуры и отдыха. На костях сестер и братьев, теть и дядь моих родителей, женщин детей и стариков, оставшихся в Киеве,  для которых это место стало общей могилой.

Шепотом говорилось, да и сейчас говорят так…это месть погибших за цинизм.

На самом деле, кому месть? Погибли несчастные люди, волей случая, оказавшиеся в эпицентре трагедии. Многие из них, кстати, были евреями. Подол и Куреневка испокон веков, районы, где жило большинство еврейских семей Киева. И после войны вернулись они туда.
Не месть. Преступная халатность. За которую наказали нескольких человек тюремным заключением.

А нас всех  наказали тем, что запретили помнить об этой трагедии, говорить об этом вслух, писать, поминать погибших.

И только в последние годы, уже после того, как я уехала из Киева, о ней говорят открыто. Не в мои времена…

Да, вот еще что важно мне отметить…Мой папа работал в то время в Пуще-Водице. Жили мы на Подоле, на углу Щекавицкой и Фрунзе. Это был его маршрут, в районе восьми часов утра он ушел из дома, сел в трамвай, 12 или 19, не помню точно, какой из них шел в Пушу-Водицу. И поехал на работу. Одним из последних трамваев, которые успели проскочить до того трагического мгновенья, которому сегодня 60 лет.

А если бы он задержался дома? А если бы долго ждал трамвая?

В общем, мне надо тоже сказать спасибо стечению обстоятельств, которые позволили мне родиться…

И светлая Память тем, кому не повезло.

А это фото-хроника тех трагических дней в судьбе города моего детства и юности:

 Да…Я кстати помню такой бульвар на Русановке — бульвар Давыдова, названный так в память о градоначальнике Киева Алексее Давыдове, которого считают одним из виновников трагедии на Куреневке. 

Его не стало через два года. То ли как указывалось официально — остановка сердца, то ли, самоубийство, об этом говорили не официально. Так или иначе, к Давыдову поступала информация об аварийном состоянии, но он совершенно ею не интересовался.

Теперь этот бульвар, кстати, носит имя человека гораздо более достойного. Игоря Наумовича Шамо. Автора гимна Киева, известной песни «Як тебе не любити, Києве мій!»  Давыдов находился на партийно-политической работе в составе армий Южного фронта. Игорь Наумович прошел путь военного фельдшера, от Сталинграда до Берлина. Это конечно к самой истории отношения не имеет, но было интересно узнать такие вехи биографии.

И потому что мы любим этот город…Пусть прошли годы, шесть десятков лет…Нам нельзя забыть. Не имеем права.