В эти дни в иерусалимской русской библиотеке проходит выставка картин  художника Гаррика Зильбермана.

А я побывала на прошлой выставке и фотографии и фотографии были сделаны тогда. Но для настоящего искусства ведь нет срока давности.

Мой рассказ о полотнах Гаррика, запечатленных мною на выставке. .

Нет, это на знаменитые Алые паруса… Дымчатый кораблик уходит к дымчатому горизонту и вскоре растворится, оставив на берегу печаль и надежду. Надежду в глазах большого и старого пса, преданного друга своего хозяина. А на резной калитке  дома —  некролог…Цви-Герш Бен Ицхак ушел в мир иной. Но псы не умеют читать некрологи. Они умеют ждать тех, кого любят…»Там, где в море тонет печаль». Так назвал картину автор. Ее композиция заворожила меня, неожиданно создав в голове целую сюжетную линию, оставляя грусть и в моей душе.

Как говорит сам Гаррик, почти все картины, представленные на выставке, родились уже в нынешнем веке. Но и Муза двадцатого  века  была благосклонна к художнику. Удивительные работы прошлых лет, наполненные игрой светотени, глубоким смыслом, яркими образами можно увидеть в виртуальной галерее на сайте «Иерусалимская антология». Одна из них — «Мама» поразила меня своей тонкостью и любовью.

Она написана 34 года назад… морщинистое лицо, руки без намека на маникюр, простое обручальное кольцо советских времен, закрытое платье…. Мама сосредоточенно чистит картошку, не замечая ничего вокруг. Так, часто прелести жизни проходили мимо наших мам, складывая витраж их судьбы из рабочего дня и вечера на кухне.  А на картине художник подарил матери море, и цветы, и закат теплого солнца.  И, несомненно, большую любовь, которую нужно успевать дарить вовремя…Сегодня оригинал этой картины находится в Австралии.

Многие другие работы художника живут своей жизнью в частных коллекциях, музеях, картинных галереях по всему миру.

Смена страны оказалась не только сменой места жительства. В Израиле Гаррик Зильберман приблизился к иудаизму. Эта глубокая тема отражается во многих его работах. Одна из любимых  картин художника  — «Песах». Около нее он предпочел сфотографироваться.  Мудрость и молодость, прошлое, день сегодняшний и будущий  — образно переплелись на этом полотне, где смешливый мальчуган с удовольствием пробует мацу, а за ним со спины наблюдают сам художник и… Любавичский ребе.

Глядя на лицо Гаррика Зильбермана, кажется, что он   — рыцарь печального образа.  Но, не все так грустно и печально. Отнюдь! Взгляните на картину «Подсолнухи Ван Гога». Окунитесь в золотые краски этого полотна.Вспомните мальчишку из песенки «Рыжий – рыжий, конопатый». И вы непременно улыбнетесь, познав улыбку малыша. Я бы дала этой картине дополнительное название «Счастье» Потому что, на мой взгляд, она просто светится счастьем ожидания новой жизни, которое делят рыжеволосая мама и ее маленький сын, мечтающий о брате.  А солнечные подсолнухи, конечно, своеобразный символ будущего.

Гости подолгу стояли около каждой картины, открывая для себя огромный мир его полотен. Например, совершенно завораживает зимний пейзаж Иерусалима, заснеженного района Эйн-Карем, и … неожиданная в нем, почти пастернаковская  «свеча горела», в данном случае — на снегу, мерцая единственной теплой точкой этого белоснежного полотна.

Гаррик Зильберман немногословен. Недаром он сказал о себе: » Я не говорящий художник. Может быть, я потому и начал в пятом классе рисовать, что мне трудно было выражать свои мысли словами? »

Ну что же, художник не обязательно должен быть оратором или писателем. Его мысли, чаяния, надежды и откровения – на дне тюбиков краски и в уголках холста бумаги….